Сарабанда выживших любовников
11 переложений из Anna Varney Cantodea, создательницы гезамткунстверка Sopor Æternus and the Ensemble of Shadows. Переводчики: 🌑 Олег Пащенко 🌒 Янина Вишневская
Feed the Birds
🌒 Накорми синиц несолёным салом накорми уток устрицами задай Богу жертв не говори о себе во втором лице
я вижу я в грамматической форме любого из лиц Троицы это так страшно, бескрайний гроб мне лежит на дне Чёрного моря в Теодосии
Бог, прикосновенье моё, уложил меня в кровать своего скелета в спасительном круге прорезать труп поцелуем в запасной любви открыть дверцу такси
On Satur (n)day We Used To Sleep
🌑 В с (н)убботу мы подолгу спим бездвижны и тихи, молчим в теснящей темноте как странные беззвучные стихи.
Туга темна как днём луна, нездешней силою сильна. И сквозь вуаль лучится сталь, нежна-обнажена.
Сплетён из рос, сияющих грёз наш сдвоенный покров. Туманный лён, что мы зовём «дыханием иных миров».
Лежим-летим вдвоём стремглав внутри своих просторных черепов, припомнив, выяснив, поняв, взлетев и полетев.
Вдвоём блужда- ем, странствуем, живём, вдвоём долиной смертною пойдём. Под сенью сребролунной мглы сбежим из нашей могилы́.
В с (н)убботу мы подолгу спим, живые в наших снах, идеже несть болезнь, ни печаль, а только сумрачная даль.
The Skeletal Garden
🌒 Сад скелетов, кожа-да-кости, песня-любимый, подмножество раз музыкальные кости образуют твой череп, нужно жарко подуть, скелетная флейта. На бывшее ушко, оттуда по шее сбегали мурашки, вот муравьиные экзоскелеты.
Я помню без сверок с оригиналом — там был Старик. Костяника, череп куницы, лисицы, умницы и кости запястий. И голеней, и коленей, он дышал в кости, мы костяной стог его ожиданий музычных, он бог. И листья замерших на просвет.
На продув темнот. Плодоносная могила, костяные ракушки, НКВД-дачи, открытка «Удачи в Крыму». Простой рабочий вырубил сад или сложный рабочий. Там были одинокие первообразы, нанялись к птичьим завистникам, остистые гнёзда их слышим. Птичий мёртвый базар, тише.
Confessional
🌑 Где мне начать, к чему приступить, кто я вообще? Ничего или всё, что тут сказать. Какая разница. Такие дела.
Никогда пишет, никто звонит, ничто отвечает, значит, я первый, то есть я нулевой, что утомительно и печально, но иначе никак, так что просто ещё раз:
никто пишет первым, ничто звонит. По ком этот колокол? Ни по ком. Печально и утомительно, звонко, но глухо, брюхо, но сердце, сердце, но почки. Их две, одиночки.
Признаться:
верую, да, верю я, да, веру верю я в любить, в любовь любить, в дружить и в правду говорить.
Я думаю: каково это — вправду дружить, услаждатися горечью, сладостно огорчатися, звенеть без причин, причитати презвонко, и, что называется, да: это бесплачно. Неплач. Не плачь.
Тому що —
вiрую, ja, вiрую, та вiру та надiю и люби, люби любити, правду говори.
Бесцельно запомнившая моё имя, бессильно распомнившая мою слабость, несладко, ну а кому сладко, несильно, но больно, но надо. Не надо, ну а зато правда.
Поверьте,
верю я, да, верую, да, верю я в любить любовь и правду говорить.
Under His Light
🌒 Олег как снег он вышел из моей постели как только птицы из багажника с сабвуффером запели: «тебе пора идти, ты снег, иди» Вот впереди пекарня, значит, круассан снег, я тебя не знаю, я сам что ей (на завтрак) гряди! скребут скребцы. Он выстрелил. Из снега наши ноги. Плюсую, круассан Скользит дыханье мимо падаснего снег с кардамоном и гвоздикой, Имядика (я, мне ласкает кофе- обетованье и Аннаварнье) где не было Олега, там Олег, его нет, а вот он Он выследил наследье смертИ, и смЕртя разучилась у нас. Олег, ты снег
20,000 Leagues Under The Sea (Or: The History Of Steampunk… — Abridged)
🌒 По моей версии (избегай родовых окончаний) изохронный четырёхсекторный циклотрон целуется с капитаном Немо восемьдесят тысяч вёрст под водой Целует в белые пятна истории целует в тёмные пятна географии под семи одеялами морей на семи перинах небес немоты По моей версии съешь мой язык втяни глубоко как только способна глубина ритуальная посткоитальная сигарета тяни и толкай в глубоверть океа А-4 морской бой, ты уби (збе гай родовых окончаний) любость наутилость, happilестье, мракс Немо и Аронакс, две рыбки-улыбки
JuSa
🌑 Изложим представления о юпитере и сатурне. Известно, что юпитер ближе к нашему солнцу. Сатурн охвачен кольцами: садовым, бульварным, третьим. Юпитер построен на болоте. Сатурну сопутствуют: янус, мимас, энцелад, тефия, диона, рея, титан, гиперион, эпиметей, янет, феба, фенрир, зеленоград. Старый юпитер бока повытер. Сатурн съел детей, юпитер был изблёван. Я хотел бы жить и быть зарытым в землю на сатурне, если б не было такой земли — земля.
Consider This: The True Meaning of Love
🌒 Веришь ли, мортал-парень, — я верю тебе. Ты говоришь «люблю» и она Любовь. Но как ты трактуешь? что ты вкладываешь? давай договоримся о терминах. Благословенье цветка барабанной дробью.
«Фрагменты речи влюблённого» Барта это одно, а любовь апостола Павла это другое, любовь у Аристотеля и Платона и неоплатоников, эрос, филия и агапэ и множество их каково твоё толкование?
что говорит твоя первая учительница Любовь Многозначьевна? Что ты называешь Романом? кто романтика? ты тру трувер и трубадур драгоценного дара или посткуртуазный нарушитель обратного захвата серотонина?
Что скажет Любовь Дмитриевна Менделеева, прекрасная Дама в беде? Твоя любовь что-то большее, чем химический дисбаланс?
Разнообразные цветы цветут в моём семантическом саду. Есть «Любовь пчёл трудовых» Коллонтай о сексуальной революции, а есть «Любовь Яровая, красная пьеса про белых шпионов от имени истинной любви, где драма-демиург вернулся в чёрную глину.
Полна ли твоя любовь убить присказкой „от любви до ненависти один шаг“? „Я обещался тебе до конца дней!“ чРазнообразные цветы цветут в моём семантическом саду. Есть „Любовь пчёл трудовых“ Коллонтай о сексуальной революции, а есть „Любовь Яровая, красная пьеса про белых шпионов от имени истинной любви, где драма-демиург вернулся в чёрную глину.
Полна ли твоя любовь убить присказкой „от любви до ненависти один шаг“? „Я обещался тебе до конца дней!“ что насчёт ночей? сумерек, рассветов и короткого отрезка, где бес полуденный приходит на бранч? Защитишь ли ты меня от недающих убить меня?
Будешь ли ты моей крепостной стеной, когда я освобожу тебя от пожизненного обета любить? Ударишь ли Бога, притворившегося врачом? Ударишь ли Бога, выдающего себя за священника?
На тебя можно положиться, когда я буду молить высемантить меня из твоей любви? Будет ли наше разлюбье стремительным безболезненным, как титр The End
(because that’s what LOVE means to m
May I Kiss Yor Wound?
🌑 В рану тебя можно поцеловать? Может быть, это мою поможет исцелить. Исключит из мертвецов, отключит ночь, включит свет, подойдёт ко мне как ключ.
Руку мне пожалуйста свою можешь дать? Ю энд ми вдвоём мы полетим одни вместе в место, где никто и никогда, даже любовники, не выживут и они.
В место, где семь месяцев в году темно, тма и тысяща на небе звездном, но нам с тобой не включат ни одной, ни мне одному, ни тебе одной.
Sleep
🌒 Се человек, он лёг сюда без брюк и без носков. Идёт в кровать, кругом постель без брюков и носок. Отбросил руку в небеса, моя подушка здесь. Дщери человеческой голову преклонить где есть:
на бицепсе, на трицепсе, у нас свобода воль, по три руки у каждого, начало одеял. Вот было копие, на нём бальзамика мочало, возлюбленный Друг мой, чао, Белла Пасха, чао!
На жребии разрезаны рубашкой мы по швам, гуляем в ложементе мы у Бога без трусов. В ложеснах ужас я Его, вот ты достал ружьё, я в дивных овцах-ложеснах. Откуда здесь Ружьё?
В пеленах голых у Него, в отверстьях у гробов теперь в своём Его сне полетаешь. Будешь нов. В устах Его горячечный, устав от Них, остыв, теперь в моём Его сне ты готов, восстань.
All Good Things are Eleven
🌑 Боги вы мои длинноноженьки, восседает смерть на требожнике. Кто я? Имя нам отделение, потому что я малочисленный.
Трое Вас, а нас плохих одиннадцать, согрешили все, изъять и вырезать (белое каление, чёрно околение) словом, делом, ножками и мыслями.
Сколько я топтал различных топосов, столько раз застрял в зубах у Хроноса. Охрани, Христе, от смертетления, сбитые мои белые каления.
